Эйнис молчала и смотрела в стол, Вера перевела вопросительный взгляд на Кайрис, она улыбнулась и пожала плечами. Двейн смотрел в сторону, и был такой красный, что Вере стало его жалко, Эрик с Артуром тоже выглядели румяными, но довольными, она подумала, что они бы даже высказались, если бы здесь не было Двейна. Задумалась о том, хорошо это или плохо, и хотелось бы ей обсудить это с ними без Двейна или нет. Решила, что нет, особенно с Эриком.

«Хорошо, что Двейн здесь.»

Эйнис немного пришла в себя, вздохнула и опять натянула маску смиренной мученицы:

— Может быть, это не принято обсуждать в твоём мире, но в нашем мире считается, что между любящими людьми не может быть запретных тем, потому что мы должны понимать друг друга и помогать. В семье секретов нет, и сомнений в чьих-то словах нет, поэтому, если он говорит, что не может, то я ему верю. Мужчины так устроены, может быть, не все, но когда... это так, надо понимать.

Повисла тишина, Вера сделала медленный глубокий вдох и сказала:

— Единственное, что тебе надо понимать — это то, что из тебя делают дуру, а ты даже не сопротивляешься. Мужчины не «так устроены», мужчины, как и все люди, разные, и объединяет всех людей то, что если человек чего-то «не может», так бывает, да... Например, не может встать с кровати, если у него болят ноги, или не может приготовить себе еду, если у него температура, потому что у него замедленная реакция и плохая координация, он может обжечься или порезаться, уронить что-то, не уследить — да, он не может, поэтому он этого не делает. Нет сил, нет возможности — понимаешь? У него чего-то нет — он не может — он не делает. А у тебя получается, что у него чего-то нет, он «не может», но при этом — он что-то делает, куда-то идёт, находит на это силу, мотивацию, какие-то внутренние ресурсы. То есть, на то, чтобы вести себя прилично, этих ресурсов нет, а на то, чтобы пойти в бордель — вдруг нашлись. Ничего не смущает? Не чувствуешь противоречий?

Эйнис морщилась и вздыхала, потом неохотно выдавила:

— Я понимаю твою логику, но жизнь иногда логике не подчиняется. Ты женщина, ты можешь рассуждать только со стороны. Мужчины по-другому устроены, они... не такие, как мы. Они не могут.

Вера смотрела на неё, пытаясь понять, что вообще происходит и где подвох. Была внутри наивная беспочвенная надежда, что всё подстроено, что у Эйнис просто текст написан, и она его читает, но на самом деле не верит в то, что говорит. Но ощущения говорили, что она верит, может быть, сомневается, потому что ей не нравится то, что она видит, и поэтому она ищет какой-то противовес, новую информацию, которая даст альтернативное виденье.

«Неужели ей настолько не с кем об этом поговорить, что она уже согласна поговорить даже со мной? Это какая же степень отчаяния и безысходности...»

В это не хотелось верить, это выглядело как театр абсурда, Вера пыталась найти какую-нибудь помощь в глазах Кайрис, или Двейна, но Кайрис просто смотрела на неё прямо, по её лицу было ничего не понятно, Двейн выглядел смущённым и мрачным, Артур с Эриком даже немного веселились от того, какая Эйнис дура.

«Вот гады. Конечно, им удобно, когда они „так устроены“, что им всё можно и ничего за это не будет, а глупые женщины их даже жалеют. Гады.»

8.43.3 Простые радости для Кайрис

Эйнис стало жалко, несмотря ни на что, Вера собрала остатки своих жалких внутренних ресурсов, выпрямилась, улыбнулась и стала отыгрывать свой фирменный спектакль одного актёра и одного зрителя, персонально для Эйнис, потому что остальные не удосужились заплатить за билет:

— Мужчины так восхитительно устроены, что всё они могут, ты когда-нибудь встретишь кого-нибудь подходящего и сама увидишь — они всё могут, в них такая мощь, они мир способны перевернуть, когда им надо. Проблема в том, что им практически никогда ничё не надо, они в будущее смотреть не умеют, и пока им потолок на голову не упадёт, они не почешутся. Я это миллион раз видела, когда мудрая жена говорит: «Дорогой, жопа надвигается», а он говорит: «Да ты себя накручиваешь, всё нормально». Потом жопа приходит и она говорит: «Дорогой, мы в жопе, надо уходить», а он говорит: «Не знаю, мне норм. Тесновато, конечно, и воняет, но жить можно, ты принюхаешься». Потом она бросает его и выбирается из жопы сама. Но это пример плохого варианта, от таких надо сразу уходить, они не должны размножаться. А нормальные мужики всё могут, даже если ему самому это нафиг не надо, но надо его женщине, он находит способ и делает. А если он вместо способа сделать находит оправдания не делать — значит, ты ему не нужна, ищи другого. Я когда-то позвонила одному такому, говорю: «Плохо себя чувствую, приезжай». А он говорит: «Три часа ночи, трамваи не ходят, давай я утром приеду, хотя нет, мне утром на учёбу, давай я после пар на полчасика заскочу, но только на полчасика, а то потом у меня тренировка». Да без проблем, я позвоню другому. А первый через полчаса перезванивает: «Как ты там, тебе уже лучше, а то я так переживаю, уснуть не могу». Да конечно, переживает он, бедняжка. Если бы он переживал, он бы сейчас вот тут сидел, рядом со мной, но тут почему-то сидит совершенно другой человек, который в три часа ночи нашёл способ из другого города приехать, и отвёз меня в больницу, и ночь со мной сидел, и словом не упрекнул, что три часа ночи, я сорвала его с рыбалки, там друзья, шлюхи и водка греется, пока он тут в больнице мне волосы держит, пока меня над тазиком выворачивает. И когда первый потом звонит: «Как ты там, я переживаю», он идёт лесом, он идёт на пары, на тренировку, и дальше, что у него там в списке приоритетов между поспать и мной.

Эйнис выглядела так, как будто каждое слово было ей остро необходимо, и ей нужно было ещё, Вере даже неловко стало от её жадного взгляда. Эйнис заметила и отвела глаза, ровно спросила:

— А тот, который сидел с тобой?

— У того всё путём, он вкусно кушает и хорошо развлекается. Я его как-то попросила полочку прибить, а он был в другом городе. Я сказала: «Без проблем, у меня есть отличный сосед, такой здоровенный, что, пожалуй, прибьёт к стене не только полочку, но и диван, если я попрошу». Товарищ сказал: «Не надо соседа, я сейчас всё решу». И через пять минут мне в дверь звонит бородатый мужик с дрелью, представляется другом и вешает полочку, звонит товарищу и отчитывается, что полочка прибита, женщина довольна, соседей не наблюдается. И нормально, друг даже поесть не остался, сказал, что я ему ничего не должна, он с другом сочтётся. Так что, было бы желание.

Эйнис погрустнела, спросила:

— Ты вышла за него замуж?

— Нет.

— А куда он делся?

— От него залетела шлюха, ещё до меня, сказала ему об этом на позднем сроке, он на ней женился. После рождения ребёнка сделал тест на отцовство и оказалось, что ребёнок не его, он развёлся. Но полгода беременности эта шлюха жила в шоколаде, потому что знала, с кем шляться, мудрая женщина.

— Ты его не простила? — округлила глаза Эйнис, Вера пожала плечами:

— А за что мне его прощать, это было до меня, при мне такого не было, он передо мной ни в чём не виноват. Просто так сложилось.

— И вы больше не встречались?

— Нет, он уехал, когда развёлся.

— А как же любовь? Любовь должна преодолевать все препятствия.

— Никому ничего любовь не должна, — усмехнулась Вера, отводя глаза. — Любовь — повод обратить на человека внимание, а дальше уже решаешь умом, нужен тебе этот человек на остаток жизни или нет. Если человек ведёт себя как козёл, то любовь тут не поможет, просто тебе будет хуже, когда ты его бросишь. Так что я стараюсь с любовью особо не связываться, без неё лучше. Если человек хороший, почему бы и не попробовать. Но когда он женился, я нашла другого хорошего человека, слава богу, их хватает. Зачем тратить время на козлов, когда вокруг полно нормальных.

Эйнис задумалась, потом с сомнением спросила:

— В вашем мире женятся на шлюхах?